Исследуя тему десятины в христианстве, стоит рассмотреть некоторые исторические документы, проливающие свет, каким образом христиане после-апостольского периода, относились к теме материального обеспечения. Для этого воспользуемся трудами влиятельных служителей прошлого.

Ириней Лионский живший во II веке нашей эры написал важнейший труд по истории раннего христианства, под названием, «Против ересей. Обличение и опровержение лжеименного знания».

Сам же Уилльям Бранхам учил, что Ириней Лионский был вторым посланником к церкви после апостола Павла.

Отрывок из книги Иринея Лионского «Против ересей», «Обличение и опровержение лжеименного знания»:

"...Ибо Закон, будучи дан для рабов, обучал душу посредством внешнего телесного, как бы узами привлекая ее к повиновению заповедям, дабы человек научился служить Богу. Слово же освободило душу и научило чрез нее очищать и тело. После сего необходимо должны были разрушиться узы рабства, к коим человек уже привык, и он должен без уз следовать за Богом, определения же свободы - расшириться и покорность Царю увеличиться, чтобы обращающийся не являлся недостойным своего Избавителя; послушание и любовь к домохозяину должны быть одни и те же у рабов и свободных, но свободные должны иметь большую уверенность, потому что действие свободы больше и славнее, чем повиновение в рабстве.

Поэтому-то Господь вместо: "не прелюбодействуй" заповедал не иметь даже вожделения, и вместо "не убивай" не гневаться, и вместо даяния десятины разделять все имение бедным, и любить не только ближних, но и врагов, и не только быть щедрыми деятелями, но даром отдавать тем, которые отнимают наше. "Отнимающему у тебя верхнюю одежду - говорит Он - отдай и рубашку, и от взявшего твое не требуй назад; и как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лк. 6.29-31), - так чтобы мы не скорбели как не желающие потерпеть ущерб, но как будто добровольно дарили и радовались, больше из благорасположения к ближним, чем уступая необходимости. "И если кто принудит тебя сказал Он - пройти с ним тысячу шагов, иди с ним другие две" (Мф. 5.41), чтобы ты не как раб следовал за ним, но как свободный шел впереди, оказывая себя на все готовым и полезным для ближнего, и не смотря на их злые расположения совершал добрые дела, уподобляя себя Отцу, "который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" (Мф. 5.45)...

Поэтому мы не имеем нужды ни в каком законе в качестве воспитателя; вот, мы говорим с Отцем и стоим пред Ним лицем к лицу, сделавшись младенцами и укрепившись в праведности и благопристойности. Ибо закон не будет больше говорить: "не прелюбодействуй" тому, кому никогда более не приходят (на мысль) похотливые пожелания в отношении к чужой жене; и закон не будет больше говорить: "не убий" тому, кто удалил от себя всякий гнев и всякую вражду; не будет говорить: "не пожелай дома ближнего своего, ни вола его, ни осла его" тем, которые совершенно не заботятся о земных вещах, но собирают небесные плоды; и не будет говорить: "Око за око и зуб за зуб" (Исх. 21:24) тому, кто никого не считает своим врагом, но всех своими ближними; поэтому он никогда не может простирать свои руки для отмщения. Нельзя требовать десятины от того, кто все свое имение приносит Богу и оставляет отца, мать и все свое родство и последует Слову Божию. И не заповедано проводить день в покое и досуге тому, кто каждый день соблюдает субботу. т. е. в храме Божием, который есть тело человека, совершает достойное служение Богу и всякий час творит правду...

Отрывок из книги Иринея Лионского «Против ересей», «Обличение и опровержение лжеименного знания»:

Итак, приношение Церкви, которое Господь научил приносить во всем мире, почитается у Бога чистою жертвою и угодною Ему; не то, чтобы Он нуждался в жертве от нас, но приносящий сам прославляется приношением, когда принимается его дар. Ибо чрез дар оказывается почтение и любовь к Царю: и Господь, внушая нам делать приношение во всей простоте и невинности...

И не приношения вообще отменены, ибо есть приношения там в Ветхом Завете, есть приношения и здесь в Новом; есть жертвы у народа иудейского, есть жертвы и в Церкви христианской; но изменен только вид, так как приношение делается уже не рабами, а свободными. Ибо Один и Тот же Господь; но свой характер рабского приношения, и свой приношений свободных, чтобы чрез самые приношения отличался признак свободы. Ничего нет у Него праздного, ничего - без знамения или без мысли. И посему те иудеи посвящали Ему десятины своих имений; а получившие свободу определяют все имущество свое для целей Господних, радостно и свободно давая не меньшее, в надежде получить большее; так бедная вдова все свое состояние отдала в сокровищницу Божию...

Если кто только по наружности станет делать приношение чисто, правильно и законно, а в душе своей не имеет надлежащего общения к ближнему, ни страха Божия, то, имея внутри грех, он не обманет Бога тем, что правильно по наружности принесена жертва, и таковое приношение нисколько не будет ему полезно, а (только) устранение зачатого внутри зла, так чтобы оно чрез притворное действие или лучше чрез грех не сделало человека своим собственным убийцею....

Итак, не жертвы освящают человека, ибо Бог не нуждается в жертвоприношении, но чистая совесть приносящего освящает жертвоприношение и делает то, что Бог принимает его как от друга. "Грешник же - говорит Он, - закалающий для Меня тельца, все равно как бы он убивал собаку" (Ис. 66.3). Поскольку же Церковь делает приношение в простоте, то по справедливости дар ее почитался у Бога чистою жертвою. Как и Павел говорит филиппийцам: "я избыточествую, получив от Епафродита посланное вами, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу" (Флп. 4.18)...

Мы приносим Ему, не как будто нуждающемуся, но благодаря Его владычество и освящая тварь. Ибо как Бог не нуждается в чем-либо от нас, так мы имеем нужду приносить что-либо Богу, как Соломон говорит: "милосердствующий бедному дает взаймы Богу" (Пр. 19.17). Не нуждающийся ни в чем Бог принимает на себя добрые действия наши, для того чтобы вознаградить нас Своими благами, как Господь наш говорит: "Придите благословенные Отца Моего, получите уготованное вам Царство. Ибо алкал Я и вы дали Мне есть; жаждал Я, и вы напоили Меня; был странником и приняли Меня; был наг, и вы покрыли Меня, был болен и посетили Меня, в темнице был и вы пришли ко Мне" (Мф. 25.34-36)..."

Влиятельный христианский богослов II века, Климент Александрийский в своем труде «Педагог» написал:

«...Должно различать эти два рода богатств и чем они один от другого отличаются. Можно быть обладателем больших материальных благ, и все же походить на наполненный золотом грязный кошель. Муж же праведный представляет собой поистине прекрасное явление, потому что красота состоит в благоупорядоченности, в распоряжении имуществом и пользовании им смотря по нужде и обстоятельствам. Иной сыплет щедро и ему еще прибавляется (Притч. 11:24); о такого рода людях написано: Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки (Пс. 111:9). Не тот богат, кто владеет имуществом и его бережет, а тот, кто им делится; даяние, а не обладание нас осчастливливает. Но щедролюбие есть плод душевной настроенности; истинное богатство заключается, значит, в душе. Только люди добрые могут быть считаемы за истинно богатых; но добрыми могут быть лишь христиане...»

Один из раннехристианских писателей Тертуллиан в своих трудах упоминал:

«...Если существует некий вид общей копилки, то она собирается не в силу требуемой свыше обязанности вносить плату, словно бы религия продавалась. Каждый вносит небольшую долю в определенный день месяца или когда хочет, но только при условии, что этого хочет и может. Никто не принуждается, но делает взнос добровольно. Это своего рода сборы благочестия. Эти средства расходуются не на пиршества, не на попойки, не на бесполезные харчевни, а на поддержку нуждающихся, детей без родителей и средств существования, стариков, уже оставивших дела, а также потерпевших кораблекрушение, находящихся в рудниках, на островах и в темницах...»

Таким образом, из трудов раннего христианства видно, что христианская церковь после-апостольского периода, верила в добровольные приношения от чистого сердца, а не в уплату «церковной десятины».